Эпоха Солютре (35—25 тысячелетия до н.э.).

Солютре́йская культу́ра — археологическая культура середины позднего палеолита, распространённая на территории Франции и Северной Испании. Сменила ориньякскую культуру и перигорскую культуру и, в свою очередь, сменилась мадленской культурой. Впервые выделена Г. Мортилье в конце 60-х гг. XIX в. и названа по стоянке Солютре (Solutre, департамент Сона и Луара во Франции).

Характеризуется тщательно изготовленными, обработанными совершенной отжимной ретушью кремнёвыми, т. н. солютрейскими, наконечниками в форме лаврового или ивового листа, а также с выемкой. Часть из них служила наконечниками копий и дротиков, часть — ножами и кинжалами. Вместе с ними находят кремнёвые скребки, резцы, проколки, острия, костяные наконечники, иглы с ушками, жезлы, произведения искусства и др.

В ряде позднепалеолитических стоянок Центральной Европы и Европейской части России обнаружены отдельные черты сходства с Солютрейской культурой. Также существует версия о проникновении носителей Солютрейской культуры в Северную Америку, где они создали Культуру Кловис (так называемая Солютрейская гипотеза (англ.), предложенная в 1998 году и предполагающая что именно люди из Европы были первыми поселенцами в Америке).

Локальным вариантом солютрейской культуры является культура Гримальди.

Пещера Ласко или Ляско (фр. Grotte de Lascaux) во Франции — один из важнейших палеолитических памятников по количеству, качеству и сохранности наскальных изображений. Иногда Ласко называют «Сикстинской капеллой первобытной живописи». Живописные и гравированные рисунки, которые находятся там, не имеют точной датировки: они появились примерно в XVIII—XV тысячелетии до н. э. Долгое время их приписывали древней мадленской культуре, но последние изыскания показали, что они скорее относятся к более ранней солютрейской культуре.

Пещера была случайно открыта 12 сентября 1940 года четырьмя подростками. Они наткнулись на узкое отверстие, образовавшееся после падения сосны, в которую попала молния. Марсель Равида, Жак Марсаль, Жорж Аньель и Симон Коенка сообщили об этом открытии своему учителю Леону Лавалю.

Специалист по истории первобытного общества Анри Брейль, скрывавшийся в регионе во время немецкой оккупации, стал первым исследователем, посетившим пещеру Ласко 21 сентября 1940 года вместе с Жаном Буиссонни, Андре Шейнье, затем с Дени Пейрони и Анри Бегуэном. А. Брейль первым установил подлинность наскальных рисунков, описал и изучил их. С конца 1940 года он сделал множество измерений и провёл несколько месяцев на этом месте, изучая первобытную живопись, которую он отнёс к перигорской культуре.

Несколько лет А. Брейль провёл в Испании, Португалии и Южной Африке, а затем в 1949 г. вернулся во Францию и начал раскопки Ласко вместе с Северином Бланом и Морисом Бургоном. Он рассчитывал найти там захоронение, но вместо этого открыл множество новых наскальных изображений. А. Брейгель позже дал такое определение Ласко:"Если Альтамира — столица пещерной живописи, то Ласко её Версаль."

С 1952 по 1963 гг. по просьбе Брейля Андре Глори произвел новые раскопки на поверхности площадью 120 м² и обнаружил 1 433 изображения (сегодня в описи числится 1 900 наименований).

Затем наскальную живопись Ласко изучали Анет Ламин-Эмперер, Андре Леруа-Гуран и с 1989 по 1999 годы Норбер Ожуля.

В 1948 году вход в пещеру был оборудован для туристических посещений, которых становилось с каждым днём всё больше и больше, и со временем они стали угрожать сохранности наскальных изображений. Были проведены серьезные земляные работы, изменившие уровень и свойства грунтов в пещере. Кроме того, было установлено электрическое освещение и построена специальная лестница, чтобы упростить доступ в «зал быков». Вход в пещеру был закрыт тяжёлой бронзовой дверью.

В 1955 году были замечены первые признаки повреждения изображений. Они возникли из-за избытка углекислого газа, появившегося от дыхания посетителей.

В 1957 г. в Ласко установили первую систему, которая должна была восстанавливать атмосферу и стабилизировать температуру и влажность. Однако посещения продолжались, и количество туристов увеличилось до 1 000 человек в день. В результате в день вырабатывалось около 2 500 литров углекислого газа и около 50 кг водяных испарений, в то время как пещера имеет довольно маленький размер — около 1 500 м³.

В 1960 году в Ласко проявилась так называемая «зеленая болезнь»: избыток углекислого газа, слишком высокая температура и искусственное освещение стали причиной распространения колоний водорослей по стенам пещеры. Затем обогащение среды диоксидом углерода стало причиной «белой болезни», кальцитного покрова, который осел на стенах и на некоторых художественных произведениях. В 1963 г. микроорганизмы продолжали быстро распространяться, несмотря на то, что была установлена система озоновой фильтрации. В апреле 1963 г. Андре Мальро, министр по делам культуры, принял решение запретить доступ в Ласко для широкой публики.

С 1965 по 1967 гг. системы, регулирующие тепловые и гигрометрические процессы, смогли, наконец, восстановить прежние условия циркуляции воздушных масс, которые ранее позволяли Ласко сохраняться на протяжении тысячелетий.

В начале 1970-х гг. началось создание репродукции части пещеры. Она была открыта для широкой публики в 1983 г. и получила название Ласко II.

Теперь, каждые две недели специальная команда, одетая в защитные комбинезоны, должна вручную очищать стены от грибных волокон, так как они, несмотря ни на что, продолжают появляться вновь.

Пятнадцать лет активных туристических посещений нарушили хрупкий баланс, благодаря которому Ласко сохранялась на протяжении тысячелетий, и подвергли уникальные наскальные изображения опасности исчезновения.

Животные, изображенные на стенах Ласко, — те же самые, что и во многих других пещерах с наскальными изображениями во франко-кантабрийском регионе: в основном это лошади, зубры, бизоны, олени и каменные бараны. Другие изображения животных встречаются реже и часто представляют потенциальную опасность для человека (например, медведи, носороги и крупные животные из семейства кошачьих).

Виды нарисованных животных не соответствуют тем, на которых люди палеолита охотились, и которых они использовали в разнообразных целях (ради мяса, шкур, костей и т. д.). Только гравированный северный олень (хотя такая интерпретация рисунка до сих пор вызывает сомнения), был определен как животное, чьи кости есть в пещере (более 88 % из найденных).

Изображения очень реалистичны, особенно это касается телосложения и поз животных, однако художники Ласко не стремились к исчерпывающему и натуралистическому отображению действительности: на рисунках нет ни флоры, ни ландшафтов в отличие от многих других палеолитических наскальных изображениях.

Тщательное изучение росписей Ласко открыло одну из особенностей работы древних мастеров: рисунок на стенах пещеры иногда наслаивался на предыдущий. Нередко художники изображали целые стада животных, особенно часто они встречаются в гравюрах на кости. В таких изображениях фигуры на переднем плане переданы детально, а остальные — схематично.

Несомненно, некоторые элементы рисунков несут символическую нагрузку. Такая интерпретация касается трех пар точек, которые нашли в глубине «кошачьего лаза» и в «шахте» на границах изображений. Это же относится и к зазубренным символам, «гербам» и отдельным точкам, расположенным в разных частях пещеры.

А. Леруа-Гуран считает, что пещера Ласко была святилищем, чем-то вроде культового места для людей того времени.

В эпоху Солютре расширяется и углубляется образное познание окружающего мира, уточняется представление о животном мире, который и в этот период остается главной темой искусства. Фигура животного рисуется теперь более уверенной линией, контур делается четче, пропорции правильнее; появляется штриховка, открывшая возможность перехода от плоскостного контурного рисунка к более объемному изображению. Встречаются попытки показать животное в различных позах, и к концу эпохи Солютре в этом отношении достигается значительный успех (пещеры Франции — Нио, Фон-де-Гом; Испании — дела Пенья, Пасегья, Кастильо.